А.В. Баракин "Открытое противостояние" Новая Адвокатская Газета, №20, октябрь 2013 года
ОТКРЫТОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ.
Эта одна из многих историй следственного и судебного произвола, творящегося на территории нашей необъятной страны, какие может поведать практически любой адвокат, практикующий в защите по уголовным делам. Необычность её заключается в результате, которого удалось добиться в ходе кропотливой и упорной борьбы за судьбу человека.
Как и большинство других дел, это началось со звонка на мобильный телефон с вопросом о возможности защиты подсудимого в одном из районных судов Чувашской Республики. При нашей очной встрече со будущим клиентом, он рассказал, что защищающий его адвокат сам посоветовал ему привлечь именно московского адвоката, свободного от необходимости выстраивать свои действия в защиту клиента с учётом возможной мести облечённых властью должностных лиц правоохранительных органов и суда за выявление адвокатом не только следственных ошибок, но и явной фальсификации доказательств по уголовному делу... При этом он остался в деле и полноценно защищал интересы своего клиента при допросах потерпевшего, многочисленных свидетелей и экспертов.
Так я стал защитником бывшего сотрудника милиции, обвинённого в совершении ДТП со смертельным исходом в состоянии алкогольного опьянения и уволенного со службы за совершение этого порочащего честь поступка. Суть обвинения сводилась к проезду моим подзащитным на автомашине «Шкода» регулируемого перекрёстка на запрещающий сигнал светофора и совершению столкновения с автомашиной «ВАЗ», под управлением Алексея Б. (все ФИО изменены). В результате столкновения в автомашине ВАЗ скончалась пассажирка – мать Алексея Б. Мой подзащитный, назовём его – Сергей К., полностью отрицал свою вину и заявлял, что автомашина пересекала перекрёсток на зелёный сигнал светофора и, кроме того, в момент ДТП за рулём находился его родной брат - Валерий К. Обычно, доказать вину действующего сотрудника милиции или его родственника в ДТП с простым человеком было бы крайне проблематично. Но в это дело вмешался случай в лице руководителя следственного отдела N-ского района СК РФ по Чувашской республики, оказавшегося близким другом погибшей в ДТП женщины. Прибыв на место, он назначил виновным в ДТП сотрудника милиции, находившегося в отпуске и не скрывавшем факт употребления алкоголя в этот день. Присутствие на месте ДТП его брата, признававшего своё нахождение за рулём в момент ДТП, не смутило руководителя следственного органа и позволило изъять возбуждённое по факту ДТП дело из милицейского следствия в один из следственных отделов СК РФ по Чувашской республики.
Всем известно, что главным процессуальным документом, на основании которого устанавливаются обстоятельства ДТП, является протокол осмотра места происшествия со схемой происшествия. Именно этот документ и в этом деле стал краеугольным камнем, позволившим установить обстоятельства ДТП. Первоначально составленный протокол и схема к нему были скопированы для проведения служебной проверки в отношении сотрудника милиции Сергея К. На основании заключения этой служебной проверки он был уволен из милиции за совершение проступка, порочащего честь. Пытаясь оспорить своё увольнение Сергей К. подал соответствующий гражданский иск. В обоснование законности увольнения МВД по Чувашской Республики представило суду материал служебной проверки, в котором находились копии первоначально изготовленных протокола осмотра места происшествия и схемы ДТП. В этот момент в материалах уголовного дела, в том числе заключении экспертов, уже фигурировали совсем другие обстоятельства и цифры… Эти документы, полученные местным адвокатом-защитником Сергея К., и послужили причиной моего вступления в дело.
Официально заверенные копии материалов гражданского дела стали отправной точкой, позволившей в дальнейшем доказать факт внесения в протокол осмотра места происшествия и схему ДТП, находящихся в уголовном деле, заведомо ложных данных, использованных для обоснования вины сотрудника милиции.
Чтобы понять замысел стороны обвинения, защита получила от организации, обслуживающей перекрёсток, на котором произошло ДТП, официальные данные о размерах дорожного полотна и расположении дорожной разметки. Эта информация вместе с первоначальным протоколом осмотра места происшествия и схемой к нему, данными о работе светофора, показаниями свидетелей и участников ДТП - были предоставлены мной экспертам автотехникам, которые пришли к выводу о виновности в совершении ДТП водителя автомашины ВАЗ. Полученная от экспертов информация и определила главную линию защиты – в ДТП виновен сын погибшей женщины и, дополнительную – за рулём находился не сотрудник милиции, а его брат.
Описать в короткой статье все перипетии судебных баталий довольно сложно, поэтому я остановлюсь лишь на некоторых моментах.
Поворотным в этом деле стал допрос следователя, проводившего осмотр места происшествия. В ходе этого допроса по ходатайству защиты были приобщены указанные выше заверенные копии протокола осмотра и схемы без исправлений и дописок, а также справка об истинных параметрах перекрёстка и расположенной на нём разметке. После ознакомления с этими документами следователь был вынужден признаться в том, что после подписания протокола понятыми и изготовления копий для материалов служебной проверки, он вносил в указанные документы изменения в части их несоответствия первоначальному варианту, но не смог пояснить причину своих действий.
Однако, защита рано радовалась своей промежуточной победе, т.к. из протокола судебного заседания исчезли показания следователя в самой важной для защиты его части: вопросы защиты и ответы на них следователя в части фальсификации протокола ОМП и схемы к нему были просто изъяты из текста протокола. Данный факт открыто демонстрировал заинтересованность судьи в обвинительном исходе дела. Это понимал и мой подзащитный. Поэтому защитой не только были поданы возражения на протокол судебного заседания с приложением аудиозаписи хода заседания, но и в следующем заседании заявлен отвод председательствующему по делу судье. Результата не последовало, и этот же день в квалификационную коллегию судей по Чувашской Республике была направлена жалоба на действия судьи, совершившего действия подрывающие авторитет судебной власти, с приложением текста протокола судебного заседания, возражений на этот протокол и копии аудиозаписи, подтверждающей ход судебного процесса. Квалификационная коллегия ответила, что в действиях судьи ничего не усмотрела, но ход судебного процесса изменился: больше в протоколы судебных заседаний подобных глобальных изменений не вносилось.
Открытое, но исключительно обоснованное обстоятельствами хода рассмотрения дела противостояние с судьёй без «перехода на личности», повлияло на ход процесса и принимаемые судьёй решения.
В ходе судебного слушания мной были заявлен ряд ходатайств об исключении недопустимых доказательств.
Например, ходатайствуя об исключении из числа доказательств протокола осмотра места происшествия, мной были указаны следующие нарушения:
1. в протоколе не только не указан сотрудник ДПС, составивший схему дорожно-транспортного происшествия вместо следователя, но и отсутствует его подпись в протоколе и на схеме, являющейся неотъемлемой его частью.
2. В протоколе ОМП также не указан некий гр-н К., который согласно его показаниям, данным в суде и на предварительном, также как и инспектор ДПС, оказывал помощь следователю в составлении протокола ОМП и схемы к нему.
3. Указанный в протоколе ОМП в качестве понятого гр-н О., как следует из его показаний суду, напротив, расписался в пустом бланке протокола ОМП, но сам в данном следственном действии не участвовал и находился на месте ДТП около 15 минут. В его присутствии никаких замеров не производилось и процессуальных документов не составлялось.
4. В протоколе ОМП отсутствуют данные, которые в нем обязательно должны были быть, т.к. данные в схему места происшествия были перенесены из протокола. При этом в схеме имеются не только данные, отсутствующие в протоколе, но и данные, которые прямо противоречат протоколу. Так, в протоколе осмотра указано, что «каких-либо следов торможения и движения на юз на перекрёстке не обнаружено», а в схеме, являющейся производной и приложением к этому протоколу, имеется и обозначен «след торможения на юз». Допрошенный следователь признал факт внесения изменений в текст протокола после его подписания понятыми и признал, что схему места происшествия составлял не он, а сотрудник ДПС.
5. В протоколе ОМП имеются исправления расстояния от пешеходного перехода до а/м «ВАЗ», а также дополнения, выполненные красителем иного цвета, чем основная часть текста протокола. Допрошенный в судебном заседании следователь по данному факту признал, что вносил изменения в текст протокола после его подписания понятыми. Данное обстоятельство также подтверждается заверенной судьёй копией того же протокола ОМП из материалов гражданского дела по иску о восстановлении на работе, но сделанной до внесения в него следователем изменений и дополнений.
6. В схему происшествия были внесены сведения, искажающие фактическое расположение транспортных средств после ДТП. Так, для придания правдивости исправлению расстояния с 16 на 26 метров от переднего колеса а/м ВАЗ до края проезжей части ул. М., в схему вписана ширина пешеходного перехода и его расстояние до края проезжей части: 3,54 и 3,0 метра соответственно, что опровергается исследованной судом официальной справкой.
Перечисленные выше нарушения требований УПК РФ объективно свидетельствуют, что протокол осмотра места происшествия и схема происшествия являются недопустимыми доказательствами, но суд отказал в удовлетворении ходатайства, мотивировав своё решение тем, что всем доказательствам судом будет дана оценка в совещательной комнате при вынесении приговора.
Эта формулировка была использована председательствующим и в дальнейшем при отказе в удовлетворении ходатайств об исключении из числа допустимых доказательств протокола дополнительного осмотра места происшествия, протокола выемки детализации звонков подсудимого, заключения первичной автотехнической экспертизы, протоколов осмотра автомашин, протокола освидетельствования подсудимого на предмет алкогольного опьянения. Все указанные доказательства были также получены с грубыми нарушениями требований законодательства, а постановление о направлении на освидетельствование моего подзащитного было выписано сотрудником ДПС, за несколько часов до ДТП, закончившего своё дежурство и не имевшего на это никаких прав.
Судом также было отказано в выделении копий материалов для проведения проверки по факту выявленных в суде признаков фальсификации содержания текста и подделки подписей понятых в протоколе осмотра автомашины подсудимого.
Надо быть объективным, поэтому упомяну и об удовлетворённых судьёй ходатайствах. Так, суд истребовал данные о фактах привлечения к административной ответственности потерпевшего и двух его друзей, дававших обвинительные показания. Их категоричные показания об отсутствии фактов привлечения их к ответственности за нарушения ПДД были опровергнуты официальными данными о наличии многочисленных таких нарушения у каждого из них. Это обстоятельство стало одним из дополнительных доводов, ставивших под сомнение их показания.
Потерпевший также утверждал, что ещё находясь на месте ДТП ему стало известно о нахождении за рулём второй автомашины моего подзащитного. Это обстоятельство, правда, не помешало ему обратиться и получить возмещение причинённого ему в ДТП ущерба в страховую компанию, застраховавшую ответственность брата подсудимого! Это обстоятельство не могло быть проигнорировано судом, который по ходатайству защиты запросил в страховой компании подтверждающие этот факт документы.
Не с первого раза, но суд удовлетворил и ходатайство защиты о вызове и допросе эксперта, проводившего первичную экспертизу. Противоречивые показания этого эксперта стали ещё одним веским доводом для проведения повторной автотехнической экспертизы, которую защита вынудила суд назначить.
При проведении повторной экспертизы, не имея на то полномочий, эксперты самовольно решили считать, назначенную им экспертизу, дополнительной, и ответили лишь на часть поставленных перед ними вопросов, оставив без ответа самые ключевые.
Дважды суд отказывал защите в вызове эксперта для разъяснения данного им заключения. Учитывая отказ суда исключить первичную автотехническую экспертизу из числа допустимых доказательств, в деле фигурировали две взаимоисключающие и противоречащие друг другу экспертизы. Ещё трижды суд отказывал в назначении ещё одной повторной экспертизы. Ходатайства защиты каждый раз содержали дополнительные доводы, опровергающие выводы суда, положенные в основу отказа в удовлетворении предыдущего ходатайства. Отказав в третий раз в назначении повторной экспертизы, судья самостоятельно принял решение о вызове эксперта, проводившего экспертизу по назначению суда. Прибывшему на допрос эксперту защитой вопросы были поставлены таким образом, что он дал показания полностью разбившие первичную экспертизу как по неправильно применённой методике, так и по необоснованности её выводов. В ходе допроса эксперт автотехник сделал в суде расчёты и ответил на оставленные ранее без ответа, поставленные судом в постановлении вопросы. Суть выводов эксперта свелась к невиновности подсудимого в совершении ДТП. Для защиты этого было достаточно.
Совокупность установленных в ходе судебного следствия обстоятельств привела к тому, что в ходе судебных прений прокурор попросил возобновить судебное следствие для заявления ходатайства о возвращении уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ. Суд удовлетворил это ходатайство и, в итоге, дело вернулось к следователю, который прекратил уголовное преследование моего подзащитного, в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.
Подводя итоги, полагаю, что полученный результат – большая удача, но он стал возможен только в результате планомерной и упорной работы защиты, кропотливой подготовки вопросного листа к допросу каждого свидетеля и тем более эксперта, сбора дополнительных документов, подтверждающих позицию защиты и показания её свидетелей. Эта деятельность не оставила у судьи возможности и желания выносить незаконный обвинительный приговор.
Ссылка на текст в Новой Адвокатской Газете http://www.advgazeta.ru/rubrics/12/1184